Рауль Мир-Хайдаров
Предисловие и стихи
Сагидаш
И еду в глушь, соломенной иголкой
Сшивать
дыру надорванной души.
Сегодня в
нашей малограмотной стране встретить большой поэтический талант - редкость
редчайшая. Найти талант-самородок, такой, как многокаратный, уже ограненный
бриллиант– чудо из чудес. Но мне повезло, случайно попались на глаза стихи
талантливейшей поэтессы из глубинки России - Сагидаш Зулкарнаевой.
На мой
взгляд, ее стихи украсили бы любую антологию высокой поэзии, а пока она
печатается в "общем сборнике жителей района, местных газетах". Но ей
помог сетевой Международный альманах "Литературная губерния",
редактор В. Клименко, где и я четвертый год печатаю свои мемуары и многотомную
прозу.
Своим
открытием я хочу поделиться с российским читателями, потому что Сагидаш еще
много раз удивит мир своим редкостным талантом, как удивила меня.
Хотелось бы,
чтобы ее узнали и в родном по крови Казахстане. Сужу по своей судьбе, если за
спиной писателя, поэта нет страны и соплеменников, любой бриллиант затопчут, не
заметят, спрячут от глаз подальше. У таланта всегда много завистников, а значит
– врагов и недоброжелателей. Сегодня в России литература не в чести, к
сожалению, но Всевышний не выбирает даже для самых избранных ни время, ни место
рождения, и, судя по Сагидаш, Всевышний не обращает внимания и на язык, на
котором она радует людей.
Сегодня
журнал "Наша молодежь" представляет своим читателям новое дарование,
чей талант очевиден, огромен, ярок. У Сагидаш свой голос, свой слог, своя
интонация, своя судьба, необходимо добавить – не из легких. Уверен, что только
любовь к поэзии помогла ей выжить в трудное время, я не говорю - состояться в литературе, она родилась с поэтической
отметиной в сердце, и если есть поэтический Олимп, то место ей Всевышний уже
там зарезервировал. Думаю, Сагидаш Зулкарнаева – национальное достояние России
и Казахстана, с этой меркой и надо подходить к ней, к ее непростой жизни, ее
проблемам. Слишком много талантов мы загубили в последние тридцать лет, пора бы
поддержать хотя бы очевидные из них.
Родилась и
живет Сагидаш в Самарской области, в селе Новопавловка, основанном в
столыпинскую реформу в начале 20 века. О своем образовании она говорит так:
"Десять классов советской сельской школы, да и степь-матушка – все мои
университеты". С первых сознательных лет она помнит, как жили в степи,
пасли скот, мать одна поднимала четверых детей. Помнит, как в шесть лет ее
впервые посадили на лошадь, нет, не для забавы, а пасти отару овец.
После школы,
наверное, чтобы круто изменить свою жизнь, она выходит замуж. Так случилось,
что ее доченька, Асель – её радость и боль - родилась инвалидом детства.
Сегодня Асель заканчивает колледж, муж работает механизатором.
Поэзия для Сагидаш
всегда была способом выживания, отдушиной, каналом получения жизненных сил.
В глазах
раскосых - тьма степей,
И небо - под
ногами.
Зачем, не
знаю, хоть убей!
Я говорю
стихами.
Вся ее жизнь
прошла и проходит в спартанских условиях, экстремальных ситуациях. Это
чувствуется в стихах, но это не повод пожаловаться на судьбу, государство,
общество – она принимает свою жизнь как данность, оттого часто говорит – так
сложилось. Сагидаш не придумывает, не изощряется, когда пишет:
Вся соль
степей живет в моей крови,
И на губах
моих вся горечь жизни.
Или:
Переплавляю
боль в слова,
А слова в
стихотворения.
Она стихами
выражает свою суть, свое мироощущение.
В
заключение, кроме большой подборки, хочу представить одно стихотворение
поэтессы, которую, безусловно, благословила рука Всевышнего. Такие таланты
рождаются не в каждое столетие. В добрый путь, Сагидаш!
Я горькою
судьбой обожжена,
Мне так
нужны большие перемены…
На все
взыванья к Богу - тишина,
И ангелы мои
глухи и немы.
А час придёт
- не все заплачут вслед,
Бываю я, как
сад, всё время разной:
Кому-то
заслоняю белый свет,
Кого-то в
будни радую, как в праздник.
И так живу,
без злости и обид,
Люблю людей
на свадьбе и на тризне.
А то, что
Бог со мной не говорит…
Поговорит,
быть может, после жизни.
Рауль Мир-Хайдаров
Заслуженный деятель искусств
***
Как в чёрной речке нету дна,
Так и в тебе мне нет опоры.
Ты от меня уедешь скоро,
И я останусь вновь одна.
Не
оглянувшись, ты назад
Уйдёшь, а я поставлю точку.
И поцелую тихо дочку
В твои прекрасные глаза.
***
Напьюсь я
всласть осенней сини,
Уйду в заречье через мост,
Где серебрит луна полыни,
Под многоточьем ясных звёзд.
И по песку, как по наитью,
Придёт покой и благодать,
Чтоб я могла ковыльной нитью
На сердце рану залатать.
***
Я забываю,
что стихи горчат,
Что вновь по жизни лента невезенья.
Ведь он летит на свет без опасенья,
Пока в душе моей горит свеча.
Плохой,
хороший - это мне не важно,
Держусь за ним, готова всё отдать!
Не потому, что с ним легко летать,
А потому, что падать с ним не страшно.
***
Выпив ночь
из синей чашки, жду, когда нальют рассвет.
Тень в смирительной рубашке мой обкрадывает след.
Обернувшись тёплым пледом, обойду притихший сад.
Пахнет горько бабье лето неизбежностью утрат.
Звёзды светят маяками. Может, в небо за буйки?
Где цветные сны руками ловят божьи рыбаки.
И по лунам, как по рунам выйти в космос напрямик.
По дороге самой трудной, где полёт – последний миг…
Только в доме спит ребёнок. Захожу, скрипят полы.
Не скрипите: сон так тонок! В степь пойду, сорву полынь,
И травою горькой, дикой окурю себя и дом:
Блажь полёта, уходи-ка! Полечу потом, потом...
***
Почат
январь, собрали конфетти,
В пустом дому одна не заскучаю:
К обеду Зойка сойкой залетит,
Расскажет все известия за чаем.
Под вечер дом теплеет, как душа,
И трель сверчок на нитку ночи нижет.
Перед рассветом, крыльями шурша,
Стихи с небес слетаются на крышу.
И хорошо, что город далеко.
Живи себе, да печь топи на благо.
Есть тишь и свет, есть мёд и молоко,
И два пути - до неба и продмага.
***
С детства
насытилась вдоволь
Солью и пылью небес.
Силы дарили мне поле,
Речка, дорога и лес.
Вырвалась птицей на волю,
Жизнь – ожиданье чудес!
В сердце храню это поле,
Речку, дорогу и лес.
Если когда-нибудь болью
Я захлебнусь – сгубит бес,
Примут в себя меня поле,
Речка, дорога и лес.
***
В глазах
раскосых - тьма степей,
И небо - под
ногами.
Зачем, не
знаю, хоть убей!
Я говорю
стихами.
В степной
глуши, средь ив, осин
Живу почти
убого.
Зато всё
близко – звёзды, синь,
Рукой подать
до Бога.
Когда темно
в краю ракит,
Стихами
долго плачу.
О, если б
знать с какой строки
Свернуть на
лист удачи!
***
Просто жить
и не думать о смерти,
Просто верить всему вопреки,
Что дождей беспросветные плети
Унесутся с теченьем реки.
Просто
помнить, что нам изначально
Бог даёт лишь на время весло -
Оттого так на сердце печально,
оттого так на сердце светло.
***
Да, я баба –
в халате, в галошах,
Обитаю средь голой глуши.
Не люби меня слышишь, хороший,
Отпускаю – хоть пей, хоть греши.
Я похожа на
ангела? Ново…
Это с виду, в душе я – не та.
Шар воздушный от шара земного
Отличает его пустота.
***
Харуки Мураками, я к вам письмо пишу!
На сердце тяжкий камень который год ношу.
(Тут муж пошёл налево, но не об этом я,
Зато, как королева, – сама себе судья.)
На днях в Инете фото попалось ваше вдруг,
На нём грустны вы что-то, неведомый мой друг...
Вы любите картошку, баранинку с лучком?
А водку под окрошку не пили утречком?
Харуки Мураками, мне вас бы пригласить,
Своими пирогами с капустой угостить.
От вас мне, видит Боже, не надо ничего,
Вы просто так похожи на папу моего.
...Он так любил картошку, баранину с лучком,
Ну да, и под окрошку...
***
Не спится злому сатане,
В дороге путая, сбивает.
Не потеряться бы в стране,
Которая себя теряет.
Она стоит на
сквозняке,
На новом цикле перепутья.
Того гляди от зла и мути
Сорвётся в чёрное пике.
***
Я оденусь в
шёлк июля,
Не зови меня – ушла.
Пусть молва летит, как пуля,
Зависть жалит, как пчела.
Над ручьём и над канавой,
Где скопился сельский сор,
Напрямик шагну я с правой,
Всем врагам наперекор,
Улыбнусь песочным сотам
Муравьиного вождя
И зонта дырявым сводом
Не закроюсь от дождя.
Прощевай, моя избушка,
Прощевай, моя земля…
Я свободна, как лягушка
В чёрном клюве журавля.
***
В моей деревне полный штиль,
Смотрю в окно – вся даль открыта:
Дорог степных седая пыль
Дождями частыми прибита.
Там на ладонях берегов
Река уснула до морозов,
Набрав в карманы «матюгов»,
Гусей гоняет дед-Спиноза.
На нитку улицы дома
Нанизаны неплотным рядом.
А вот идёт – сойти с ума! –
Соседка в новеньком наряде.
Достану чашки и суфле,
От тёплого окна отлипнув,
И, нарушая дефиле,
Модель села на чай окликну.
***
В родном краю милее облака,
И солнце ярче и теплей, чем где-то.
И нет светлее и святее света,
И нет целебней в мире родника.
Вот детства
дом, у берега реки,
В нём помню всё, до трещинки в пороге.
Глаза закрою – избы и дымки,
И до костей размытые дороги.
Но в этот
край взволнованных степей,
Где облака наполнены, как чашки,
Зовёт меня залётный воробей,
И лепестки несорванной ромашки.
***
Когда мой
мир, как лист бумаги скомкан,
И душу рвёт кинжальный ветер дней,
И скудость ждёт отточенным осколком
На алчущем паденья жертвы дне,
Так хочется повеситься, как месяц,
Задраить люк души, завыть как бес,
Скатившись вниз по гулким рёбрам лестниц,
Упасть в ладони жаждущих небес,
Забыть все рамки, правила, законы,
Долги, пароли, мерки, этикет,
Сбежать из мира клеток и вагонов,
Машин, неона, пластика, ракет,
И кануть в непролазной, тихой чаще,
Где бродит по деревьям лунный кот,
И выгореть, как август уходящий,
И сдаться в плен всем армиям невзгод.
Когда ж душа надломлено умолкнет,
В бессилье крикну вновь себе: Дыши!
И еду в глушь соломенной иголкой
Сшивать дыру надорванной души.
***
Божий свет над деревней потух,
Скот не кормлен, и нивы не сжаты.
И от голода даже петух,
Не поёт, а ругается матом.
Перечёркнуты окна в домах,
В небеса перекошены двери.
Пустотою полны закрома,
А сердца беспросветным безверьем.
Лёд не тает, летает снежок…
Но запахло весною погожей.
Надо б только от края шажок,
Дальше – легче. Дай силы нам, Боже.
***
Перерезав
пуповину
Бесконечности сует,
Вдаль, где рыжие овины,
Ускользну на склоне лет.
Запустив ведро и веник
В самый синий водоём,
Обернусь не птицей Феникс,
А пугливым воробьём.
Ты меня в руках согреешь,
А наутро — лишь перо.
Несерьёзную жалеешь,
Мой задумчивый герой?
Но когда, как чашка оземь,
Разобьюсь, — пойдёт молва…
Ты скажи, мол, вышла в осень…
И сгорела, как листва.
***
Канул
февраль без остатка
В непроходимостях троп.
Ветер ложится с устатку
На ноздреватый сугроб.
Тихо, не
скрипнет телега,
Ночь опустилась на дно.
Белые бабочки снега
Бьются и бьются в окно…
***
Степь, как
тоска, бесконечна,
Полнится даль синевой.
Мне бы уйти в эту вечность,
Стать неприметной травой.
Небо седое
остыло,
Стало холодным, как сталь.
Впору б собакой завыла,
Так настигает печаль...
Как за окном
завечерит,
Вдаль убегу, за дворы.
Светлым мелком март очертит
Контур моей конуры.
***
Бреду в бреду по выбритому лесу,
Листву в подножье остеклил ледок.
Когда-нибудь и я, как лист, исчезну.
Не торопи, Всевышний, мой итог...
Бездонно
небо... Боже, мы ж песчинки!..
Бела округа в светлой новизне.
Сидят на ветках стайками снежинки
И что-то там «снежечут» обо мне.
*
Плавила
пламенем, плакала павою,
Льдом я была и горячею лавою.
Душу сдирала, стирала следы,
Ночью тебя уводя от беды.
Днём – зорким соколом – рядом да около,
Сердце от счастья сбивалось и ёкало.
Только всё зря – ты другую нашёл,
С нею живёшь, говорят, хорошо.
Я на любви не поставлю печать,
Выжгу пером и бумагой печаль.
***
Проходит мимо счастье и любовь,
Окликнешь – отзовётся только эхо.
Нет, не сержусь – лечусь от боли смехом
И принимаю с честью день любой.
Чего грустить, когда идут часы,
Полны теплом небесные ладони,
Горит герань и хлебом пахнет в доме,
Горьки слова, но помыслы чисты.
Чего мне ждать, каких высот хотеть
И обходить какие грани надо?
Ведь дальше неба некуда лететь
И дальше бездны некуда мне падать.
***
Открыта ветрам и морозам,
Стою как ветла на юру.
По жизни не розы, а розги
Мне дарит небесный гуру.
Из снежных пустынь окаянных
Не вырваться мне никогда.
Всё чаще в стихах покаянных
Плескается ложь и вода.
У вьюги характер капризный,
Боюсь, что у всех на виду.
В бетонной реальности жизни
С ума, как с дороги, сойду…
***
Я тебя не
стреножу...
Не сажаю на цепь.
Уходи, если сможешь,
Я пустая, как степь.
Чаша полная треснув,
Стала боль источать.
Остаётся лишь песней
В нашу память стучать.
Под бумажной кольчугой
Я любовь сберегу.
И затихну пред вьюгой,
как берёза в снегу.
***
Ведомые
плечом толпы,
Идём то к свету, то от света.
Страну меняем и гербы,
Войной ломаем ход планеты.
А может, просто нам пора
Не рвать былых маршрутов связи,
Хранить, что было там вчера,
Края небес отмыть от грязи.
Наладить звук земной струны,
А там, глядишь, сумеем даже
Отвергнуть гибельную чашу
От обесцененной страны.
***
-Что
творится в мире, брат?
-Осень. Небо киснет.
За окошком дни стоят
Скользкие, как слизни.
Пахнет водкой и войной,
Бродит волк по лесу.
Над планетою земной
Всполошились бесы.
Шар нашару прикреплён,
Расшатались скрепы.
В небе снежный батальон
Ждёт зимы свирепой.
А на улице души
Серой глухомани
Не Иван ль
от сна ожив,
Запрягает
сани?..
***
На все
четыре стороны – простор,
Окину взглядом - всё полынь седая.
Порою здесь в безверье пропадаю,
Но я терплю, ветрам наперекор.
Вокруг меня задиры - петухи,
Вновь дёргают мои цветные перья.
Одно перо не трогайте, тетери,
Которым я пишу свои стихи.